ЛЮБОВЬ ПРЕВЫШЕ ВСЕХ БОГАТСТВ

Анна Константиновна Лаптева стояла у русской печи раскрасневшаяся. Очередной пирог уже зарумянился. Она разгребла угли, вытащила деревянной лопатой первый противень, прикрыла пирог сырой бумагой, чтобы не подгорел, и вернула в горячую печь. Пот лил с нее ручьями: на улице жара за тридцать.
- Пеку на поминки, у знакомых год как дочь умерла.

Всем это делаю, кто попросит, такая работа Богу угодна.
Пошла переодеться, умыться. Появилась помолодевшая. Седые, аккуратно зачесанные волосы, глаза внимательные, в душу проникающие. Словно с полотна Ильи Глазунова - истинная славянка.
Дом у нее простенький, старый. В комнатах уют и покой. Тикают часы, на стенах иконы. Хлопнула входная дверь, вошли соседки, узнавшие, что «про Анку писать будут». Жители десяти частных домов по улице Северной на окраине города Жигулевска живут одной семьей много лет. Сколько новорожденных друг у друга перенянчили, скольких стариков на погост унесли. Беда у кого-то - помогут. Вместе с лихолетьем легче справиться. Двери у них замками не заперты. Уходя, крикнут соседке, чтобы за домом присмотрела.
- Ань, ты о молодости своей расскажи, как намаялась тогда, - подсказывает соседка постарше.
- Да, молодость моя - хоть роман пиши, - начала Анна Константиновна. - Незадолго до войны собрали мои родители скудные пожитки и отправились из Мордовии в Сибирь на заработки. Нас четверо детей, мал мала меньше. Помню, под утро в вагоне шум, всхлипывания, суета. Оказалось, началась война. Приехали мы в чужие края, еще толком не устроились в комнатушке в бараке, отца на фронт взяли.
Вскоре младшенький брат от хвори умер. Как-то маму в военкомат вызывают, в Иркутск надо ехать. Поцеловала она нас на прощание - и ушла навсегда. Оказывается, ей в городе похоронку дали и медали отцовские. С горя под машину попала - сразу насмерть.
Через пару дней поехали мы на ее поиски, помыкались по улицам. Ничего не узнали, назад вернулись. Так мы осиротели, никого вокруг - ни родных, ни знакомых. Наголодались досыта, но мир не без добрых людей: подкармливали нас, чем могли. Годы-то страшные. Стон от похоронок стоял. Мне предлагали младших в детский дом отдать, но я уперлась - ни за что! В 12 лет работать пошла, вечернюю школу окончила. Как пережили - ума не приложу. Видно, Господь испытаниями меня проверял, - вытерла рассказчица набежавшие слезы.
Пошла секретарем-машинисткой в райком партии, потом в прокуратуру, загс. Старалась изо всех сил. Никто худого слова мне не сказал. А тут и любовь подоспела. И надо же мне было влюбиться в такого же бедолагу, как я, сироту с пятью сестрами и братьями. Хорошим оказался мужем, жалел меня. Впряглись мы с ним в оглобли и потащили семейку огромную по жизни.
В Жигулевск переехали, тридцать лет здесь живу. Пятерых своих родили, домик построили. К легкой жизни детей не приваживали, к труду с малолетства приучали.
Мы с мужем дом ремонтируем - дети с нами, мы в огород – они туда же. Всему научились – и дом построить, и сад посадить. Ни одного алкаша, тунеядца, наркомана. Братьям и сестрам мужа высшее образование дали. Все уже взрослые, в собственных домах живут. Старшие по трое своих детей растят. У меня уже 10 внуков, 7 правнуков. Отовсюду звонят, едут с подарками.
Золотую свадьбу с мужем отмечали - все до одного приехали. Семеюшка – 58 человек. Жизнь у меня, конечно, не сахар. Ведь порой концы с концами не сводили. Помню, после рождения пятого ребенка меня наградили «Медалью материнства» II степени и назначили пенсию в пять рублей… Недавно наградили «Медалью материнства» I степени. Так что у меня вся грудь в наградах, - засмеялась женщина.
И вдруг погрустнела, лицо осунулось.
- Страшный год у меня был 2006-й, - тихо продолжала она. - Два гроба. Умерли муж и средний сыночек Витенька. Дочь стала инвалидом. Я и прежде в Бога верила, но после этих бед духом упала. Без конца молилась, в грехах каялась, пошла в церковь работать. Вера спасала меня, душу от муки облегчала, на мир по-новому взглянуть заставила. Библиотеку православную собрала, читаю - душа поет, людям книги раздаю. Никогда на судьбу не обижаюсь, не устаю жить.
- Служит она людям верой и правдой, - вступила в разговор соседка Тамара Ивановна. - Рано утром вдруг стук в окно, слышу голос Ани: «Молочка козьего тебе принесла, попей на здоровье». В сумке у нее еще несколько банок, побежала к другим. Всех отпаивает, и хоть бы копейку с кого взяла. Свою нищую пенсию – и ту отдает. То в колонии мальчишкам что-нибудь подарит, то монастырю свои крохи жертвует. Бомжами не брезгует. Говорит, мол, всякое в жизни бывает. Один даже жил в ее доме два года. К осужденному наркоману в тюрьму поехала, чтобы поддержать в трудную минуту.
Живет по соседству один северянин. Всю жизнь в снегах и холоде провел. Пришел к Анне Константиновне, хочу, говорит, на огороде поработать. Она выделила ему клочок земли, вместе они посадили на нем овощи. Теперь сосед любуется, как они в рост пошли, урожая ждет.
Травница знатная. Знает, в какой день и час растение собрать, как приготовить, чтобы оно целительные силы не теряло. Всех соседок, друзей травному делу учит. Печка у нее русская. Так дети, свои ли, соседские - всех туда загонит на прогревание, если подстынут где. Многим она пользу принесла. Уж и газ провели, а с печью она не расстается.
- Вот ведь о чем душа моя болит, - делится Анна Константиновна. - Разучились мы любить, жертвовать своим временем, деньгами, здоровьем даже для близких. Живем чаще всего только для себя. Когда это было, чтобы бабушки отказывались внуков нянчить?! А сейчас сплошь и рядом. Конечно, легче целый день на лавочке сидеть - все скопом ругать.
А еще корысть, жадность разъедает. Идем мы как-то с прихожанкой из церкви по барскому поселку (так называют в народе богатые особняки недалеко от набережной), пожертвования собираем на благое дело. Откроют хозяева, мораль прочитают, скажут: «Некогда нам с вами лясы точить», – и захлопнут двери. Один швырнул десять рублей. Пошли мы, опустив головы, так за них стыдно было.
- Я вот что думаю, - вдруг строго заключила Анна Константиновна. - Не понимают люди, что главное в жизни - любовь. Она превыше всех богатств, и ничто ее не заменит. Каждое утро молю Бога, чтобы дал он мне силы любить тех, кто вокруг меня, не отвечать злом на зло и хоть малое доброе дело сделать кому-нибудь.
…Наступило молчание. Пора расставаться. Я вышла из гостеприимного дома, где меня напоили целебным чаем, и пошла к автобусу. Вдруг хозяйка встрепенулась и попросила меня остановиться. Через минуту выбежала с банкой козьего молока и уговорила взять подарок. Затем долго махала мне вслед и улыбалась.
Ирина КУНИНА.