Сегодня практически во всех государствах Западной Европы, которая фактически объявила себя постхристианским пространством, общество будоражат нешуточные страсти по различным религиозным вопросам. В одних – традиционно католических – странах пытаются защитить хотя бы христианские символы, в других христианские храмы продают за копейки и приспосабливают под увеселительные заведения, в третьих – правосудие тайно и явно творится по нормам шариата, и в то же время почти повсеместно назревает волна недовольства распространением в Европе ислама. При этом Евросоюз, религиозная политика которого фактически привела к дехристианизации континента, налаживает активный диалог с Православием. В перипетиях религиозной жизни Европы помогает разобраться Анастасия Владимировна Митрофанова, доктор политических наук, руководитель Центра евроатлантических исследований Дипломатической академии МИД России, профессор РГГУ.
– Понятие «религиозная карта Европы» сегодня является весьма абстрактным. В Европе люди давно никакой религии в прямом смысле не исповедуют. Они не имеют религиозного сознания, не практикуют религию как культ и не руководствуются в своих поступках религиозно обоснованной этикой. В тех же Нидерландах примерно половина населения называет себя атеистами. О религиозной карте Европы можно говорить с исторической точки зрения: эта часть Европы была католической, а та – протестантской, а здесь жило смешанное население. Но так нельзя говорить о православной части Евросоюза и НАТО: там много верующих людей. В некоторых из этих стран не было государственного атеизма: например, в Греции режим «черных полковников» чуть ли не насильственно насаждал Православие.
– А есть ли силы, которые могли бы сегодня повести за собой европейцев нравственно и духовно?
– Если построить систему нравственных ценностей на Православии, то она будет очень привлекательна для людей. Люди не могут жить без нравственности, ибо тогда они превращаются в животных. То, что сегодня происходит на Западе – кто-то кого-то съел, отцы держат и насилуют дочерей в подвалах десятилетиями, – чудовищно. Эти периодически появляющиеся в новостях случаи отражают нравственное состояние Запада. Запад не способен самостоятельно выработать какую-то систему ценностей для себя. И тут хорошо было бы предложить ему православную систему ценностей.
Ислам вот предлагает свою систему ценностей, и европейская молодежь интересуется исламом, в основном суфизмом. Магазины забиты книжками о суфизме на всех европейских языках. Почему же нет книг о Православии на английском, французском, немецком и итальянском? Что мешает?
– Насколько Православие способно выдержать конкуренцию с исламом в Европе?
– Вполне способно. Многое, что привлекает европейцев в исламе, есть и в Православии. Например, молодежи интересна духовная практика суфизма, возможность достичь состояния общения с Богом. В Православии подобное выражено четче, чем в исламе. Если бы европейцы знали, что подобное есть в одной из ветвей христианства, им было бы проще принять иное христианство – Православие, нежели ислам, который им все-таки чужд. Ведь эта религия зародилась в Аравии и несет отпечаток быта арабов тех времен. Поэтому европейцам проще принять Православие, которое лучше удовлетворит их духовные запросы, чем выхолощенный протестантизм или современный мейнстримовский католицизм. Проблема в том, что европейцы, находящиеся в духовном поиске, не находят информации о Православии, выраженной в понятной им форме. А о суфизме, оккультизме, неоязычестве такой информации очень много. Есть духовное движение навстречу Православию, но нет ответного движения Православия к европейцам.
– Но ведь жизнь показывает достаточно характерные примеры интеграции ислама в европейское общество: в Испании тайный шариатский суд казнит людей, в Великобритании в судопроизводство вводятся нормы шариата, в то время как христиан увольняют с работы за ношение нательных крестиков и предложения помолиться за больных людей. Разве это не примеры игры в одни ворота?
– Эти факты иллюстрируют известное выражение, что свято место пусто не бывает. Как только образовался постхристианский духовный вакуум, в него стало затягивать что-то другое. И ислам еще не самое плохое для европейцев, потому что его соперниками являются каббала, оккультизм и сатанизм.
Европейцы шокированы тем, что есть люди, для которых религия значит так много. Они шокированы именно этим, а не исламом. Есть облегченные версии ислама, которые нравятся европейцам. Многие суфийские лидеры в США вышли из протестантов; это тихие спокойные люди, которые пишут красивые книги о духовном совершенстве, сочиняют стихи. И на Западе это многим по душе, для них это понятно – своего рода исламская духовная кока-кола.
А когда побивают камнями и отрубают руки, это сильно пугает европейцев. И в первую очередь потому, что такие действия основываются на религии. Они не могут этого понять. Для европейцев и североамериканцев религия – одна из «сфер общественной жизни», которая не должна смешиваться с другими сферами. Пока ты в церковном здании – ты католик, вышел из него, пошел на заседание городского совета – перестал быть католиком. Прекрасной иллюстрацией этого является заявление нынешнего вице-президента США Дж. Байдена о том, что он «как католик» – против абортов, а «как демократ» – за аборты. Сразу хочется вспомнить поговорку о плюрализме в отдельно взятой голове… Но на Западе это нормально – так мыслить и так поступать.
– Вероятно, тогда следует воспринимать швейцарский референдум о запрете строительства минаретов и аналогичные готовящиеся опросы в Нидерландах и Дании не как рост религиозного сознания, а как защитную реакцию на религиозных людей?
– Да, это защитная реакция. Причем не христианства против мусульман, а безрелигиозного общества против людей, у которых религия есть. На месте мусульман мог быть кто то другой. Здесь не проблема отношений между христианами и мусульманами, а именно противостояние верующих и неверующих людей. Плюс добавляются этнические противоречия, связанные с цветом кожи, которые подбрасывают дров в это пламя. Сложно понять, когда идет реакция против мусульман из-за их религии, а когда – против иного этноса, иной расы. Ведь арабы-христиане в Европе тоже страдают от расизма и ксенофобии.
– А возможен ли в принципе в Европе сценарий, который описала Елена Чудинова в своей книге «Мечеть Парижской Богоматери»?
– Елена Чудинова – талантливый писатель, но в некоторых местах своей книги она демонстрирует либо незнание ислама, либо желание описать его черными красками. Для Европы даже этот сценарий оптимистичен, потому что духовные альтернативы исламу – оккультизм, неоязычество – вредны для человеческой души.
– Сегодня Россия как государство и Русская Православная Церковь взаимодействуют по широкому спектру направлений. В том числе такое сотрудничество существует между ОВЦС Московского Патриархата и МИДом России. На чем может быть построена эффективная политика такого сотрудничества?
– Политика может заключаться в поддержке различных организаций, которые будут способствовать поддержанию и распространению русского языка и культуры. Не следует заявлять, что Россия поддерживает приходы Русской Православной Церкви, потому что это сразу вызовет обвинения в том, что нарушаются принципы светскости государства, равенства всех религий перед законом и так далее. Не нужно навлекатьна себя возмущение внутри страны и за ее пределами. Можно, например, объявить конкурс и выдавать гранты организациям, которые способствуют поддержанию и распространению за рубежом русского языка и культуры. И если какая-нибудь мечеть докажет, что является такой организацией, то грант может быть присвоен и ей. По такому принципу действует, например, Британский совет, который распространяет по всему миру английский язык и британскую культуру. Для поддержки русского языка и культуры системы, подобной Британскому совету или немецкому Институту Гете, пока не создано. Система «обществ дружбы» с зарубежными странами распалась. Стихийным образом именно православные приходы стали основными центрами поддержания и распространения русского языка и культуры в Европе.
Продолжение в комментариях: